Финансовый менеджмент – одно из ключевых направлений деятельности страховщика

Изменения системы регулирования и надзора на страховом рынке и ее сближение с банковским надзором, переход на международные стандарты финансовой отчетности, рост убыточности страхового бизнеса и падение инвестиционной привлекательности страхования – всё это реалии, в которых работают сегодня финансовые службы страховых компаний. О том, как оценивают сложившуюся ситуацию ведущие российские страховщики, зачем переводить страховые компании на ежемесячную отчетность и почему валютные риски в страховании – это «игры разума», в интервью порталу «Страхование Сегодня» рассказывает заместитель Председателя Правления – финансовый директор СОГАЗа Ольга Крымова.

Ольга Борисовна, как Вы оцениваете те изменения, которые мегарегулятор уже ввел или планирует ввести в практику страхового надзора?

Еще до прихода в страхование, в период работы в PWC, я много общалась с банками и с Центробанком, поэтому логика их действий мне хорошо понятна. Конечно, регулирование банковского сектора сильно отличается от страхового, но в целом, какие нас ждут изменения – предвидеть можно. Надеюсь, для страхового и инвестиционного рынков ЦБ станет таким же хорошим регулятором, каким он является для банков.

Вектор, который наметил ЦБ, направлен в первую очередь на оздоровление экономической среды и контроль за субъектами финансовой системы. Это сможет обеспечить нормальное развитие страхового рынка и поднять реноме страховых компаний. Конечно, планируемые шаги направлены на ужесточение требований к отчетности, к экономической составляющей работы страховщиков. Они потребуют определенных усилий от страховых компаний, но в целом, пойдут на пользу рынку. Понятно, что реализация этих шагов предусматривает определенную консолидацию рынка. Часть страховщиков уйдет с рынка самостоятельно, часть – в силу отзыва лицензий.

В отношении финансов страховых компаний мегарегулятор будет усиливать контроль, ужесточать нормативные требования к платежеспособности, готовить почву к введению в России требований Solvency II. Рассматривается проект изменения подходов к расчету маржи платежеспособности, более приближенный к Solvency II. Готовятся требования к актуарным службам и проведению тестирования достаточности страховых резервов. Скорее всего, новые требования поставят под вопрос показатели финансового состояния некоторых страховых компаний.

К каким изменениям придется готовиться страховщикам в части учета и отчетности?

В конце 2013 года ЦБ проводил рабочую встречу на уровне главных бухгалтеров и финансовых директоров страховых компаний и пенсионных фондов, на которой шла речь о возможном введении единого плана счетов (для банков, страховщиков и НПФ) и как следствие – введении новых требований к его детализации и, скорее всего, частоте предоставления отчетности. Это довольно логично, ведь контроль ЦБ за банками – ежедневный. Банки формируют операционные балансы ежедневно, а требования по сдаче отчетности ежемесячные. На страховом рынке такой практики не было и пока о том, чтобы ежедневно формировать балансы страховых компаний, речи не идет. Но постепенный переход с ежеквартальной отчетности на ежемесячную – уже обсуждается.

Единый план счетов предполагает, что в ЦБ для операционного контроля будут предоставляться аналитические данные достаточно высокого уровня детализации. Для сравнения текущий план счетов страховой компании включает в себя около 100 обязательных счетов (первого и второго уровня аналитики). В то время как план счетов банков состоит из более чем 1000 счетов, не включая забалансовые.

При этом все понимают, что уровень автоматизации российских страховых компаний разный и не сравним с уровнем автоматизации банков. Планируемое Центральным банком ужесточение требований к детализации учетных данных – станет серьезнейшим камнем преткновения для страховщиков. Сюда же можно отнести и вопросы, связанные с работой актуарной службы, которая требует глубокой аналитики в части страховых операций. Поэтому проблема автоматизации встанет перед всеми очень остро. Я говорю не только о бухгалтерском учете, но и об учете страховых операций. На данные момент у большинства страховых компаний, в том числе и входящих в топ-20, отсутствуют IT-решения способные представить и поддерживать аналитику на необходимом уровне и в требуемые сроки. Предлагаемые рынком программные продукты по страхованию (операционные страховые системы), во-первых, дорогостоящие, во-вторых, требуют длительного внедрения, а кроме того, как правило, нуждаются в серьезных доработках и адаптации под индивидуальные требования страховых компаний.

Когда состоится фактический переход на новый план счетов?

Пока этот вопрос окончательно не решен, он обсуждается внутри Банка России. Если соответствующее решение будет принято, то введение единого плана счетов произойдет с начала какого-то отчетного года, но, скорее всего, – с 1 января 2016 года. Все упирается в автоматизацию. Разработать план счетов несложно, ведь у нас с банками достаточно много общего. Существенно различается только та часть пассивов, которая связана со страховыми обязательствами. Необходимо также детально прописать план счетов в части отражения результатов деятельности, относящейся к страхованию. Вопрос в том, можно ли будет предоставить всем страховым компаниям автоматизированный ресурс, который можно будет использовать при формировании отчетности, или страховым компаниям придется решать этот вопрос самостоятельно? Банки используют единую программу для предоставления информации в Банк России очень давно, года с 2004-2005-го, если не раньше. Это, естественно, не мешает им в операционной деятельности использовать собственные программы, но отчетность предоставляется в единой программе для последующего контроля и консолидации в Банке России.

Вам не кажется, что если сейчас обязать страховщиков внедрять единую программу, для многих отзыв лицензии уже и не понадобится?

В какой-то степени да. Это обратная сторона ужесточения правил. Центральный банк сейчас только знакомится со страховым рынком, но уже понятно, что и по уровню автоматизации, и по состоянию некоторых регуляторно-надзорных вопросов банки находятся лет на 5-10 впереди страховых компаний. Отчетность по МСФО для банков была введена в 2004 году, и все последующие годы Центробанк активно работал над максимальным сближением своих требований с международными, так что сейчас различия между РСБУ и МСФО в российских банках минимальны.

В страховании этот путь, к сожалению, еще далеко не пройден. Но уже сейчас идет много разговоров о пересмотре требований к учету страховщиков и полному переходу на международные стандарты, а также об унификации финансово-учетных требований ко всем субъектам финансовых рынков.

Ведется ли какая-то совместная работа руководителей финансовых служб страховых компаний в рамках профессиональных объединений страховщиков, например, ВСС? Существуют ли профильные комитеты или рабочие группы, в рамках которых можно вести подготовку к возможным изменениям в системе регулирования финансовых вопросов?

Я несколько раз поднимала этот вопрос, но, видимо, исторически сложилось так, что никаких формализованных объединений финансовых директоров страховых компаний пока не существует. Возможно, это связано с не совсем правильным позиционированием, даже второстепенным положением финансовых директоров на страховом рынке в целом. На мой взгляд, в страховании так нельзя. Страхование – это в первую очередь корректная оценка стоимости продукта, которая во многом основывается на финансовой деятельности и финансовом анализе, правильности актуарных и андеррайтинговых оценок, а также своевременной корректировке тарифов на основании финансовых результатов. Я считаю, что финансовые службы в страховых компаниях должны играть существенную роль, активно участвовать в построении бизнес модели и оказывать максимальную поддержку в принятии бизнес-решений.

Наверное, сейчас, когда финансовые результаты работы страховщиков устремились вниз, делать роль финансов второстепенной особенно недопустимо?

Да. Но к сожалению, в приоритете всегда было развитие других направлений. Внимание и профобъединений, и в свое время ФСФР было в большей степени сосредоточено на проблемах регулирования и развития страховых направлений. Именно недостаточное внимание к развитию финансового контроля привело к тому, что после этапа бурного роста ОСАГО доверие к страховому рынку упало и возникли все нынешние проблемы. Несоответствие активов страховщиков их обязательствам – это финансовый вопрос, а не вопрос регулирования. Важно, чтобы страховые компании были заинтересованы не только в наращивании объёмов собранной премии, но и могли обеспечивать выполнение своих обязательств перед страхователями. Я поддерживаю то, что у нас на рынке активно ведется работа по продвижению страховых услуг. Но при этом плохо, что мы не работаем над обеспечением финансовой стабильности страхового рынка, которая означает, в какой-то степени, повышение защищенности страхователей и рост доверия к страховым компаниям.

Это задача, кстати, не только для специалистов, но и для СМИ. Нередко журналисты, рассматривают показатели страховой компании очень поверхностно: сборы, выплаты, коэффициент выплат. И игнорируют, например, показатель, на который я бы смотрела в первую очередь – произошедшие убытки. Пусть по российскому учету эта строчка и не в полной мере отражает правду об обязательствах, но все равно она значительно более информативна, чем страховые выплаты. Да и выплаты надо смотреть не общие, а нетто-выплаты, то есть с учетом перестрахования.

Еще, вероятно, есть искажение, связанное с некорректным отражением выплат по решению судов?

Да, влияние судебных исков, особенно сейчас, у многих оценивается неправильно. Насколько я могу судить по разговорам с компаниями, которые активно работают в рознице, объем выплат по судам в 2013 году в полной мере не отражен. Даже актуарные прогнозы по этому направлению невозможно построить из-за того, что скачок был неожиданным, а оценку результатов можно будет сделать спустя какое-то время, поскольку и в 2014 году судебные иски по договорам 2013 года будут продолжать поступать. Это серьезная катастрофа, к которой рынок был абсолютно не готов. И в финансовом результате эти выплаты отражены еще далеко не все.

Были и разные подходы к отражению судебных выплат в учете, но большинство компаний сегодня пришло к тому, что выплаты по «автосудам» сегодня – это не разовый случай, а общая тенденция, соответственно, правильно относить их к страховым выплатам и на получившиеся цифры опираться в дальнейших расчетах, андеррайтинге и т.д.. Нужно ли относить на страховые убытки разовую выплату, которую страховая компания сначала произвести отказалась, а потом проиграла суд – это вопрос спорный, поскольку страховая компания это страховым убытком не считает, просто таково было разовое решение суда. Но когда сформирована тенденция, идет массовый вал выплат по судам – это должно считаться страховыми выплатами и приниматься во внимание при оценке страховых обязательств.

Российское страхование уже больше года живет в условиях обязательности МСФО, справился ли с этим рынок? С какими проблемами или противоречиями МСФО с российской системой учета Вы столкнулись на практике у себя в компании?

В большинстве своем, страховые компании справились. В нашей компании никаких проблем вообще не было, поскольку мы отчетность по МСФО делаем довольно давно, единственное изменение – раньше не было четких сроков ее составления, хотя, как правило, где-то в начале мая она у нас всегда была готова. Наша компания ведет планирование, бюджетирование, отчитывается перед акционерами именно на основании международной отчетности.

Что касается других компаний, первой отчетность по МСФО еще в 1996 году сделала компания «РОСНО», я как раз тогда как аудитор участвовала в ее подтверждении. На переход на международные стандарты было достаточно времени. Однако введение в прошлом году требований к обязательной публикации отчетности по МСФО было спущено на неготовый рынок. Большинство компаний из топ-20 сами делали такую отчетность, и казалось бы, у них-то точно это не должно было вызывать никаких изменений. Тем не менее, некоторые из них попытались воспользоваться не совсем четкими требованиями к объему и полноте публикации форм отчетности и опубликовали сокращенную версию, которая на самом деле не дает возможности ни проанализировать данные, ни увидеть реальную картину. Это убивает саму идею международных стандартов, ограничивает возможность посмотреть примечания, увидеть, что явилось следствием тех или иных операций компании.

С другой стороны, главное в международной отчетности – подтверждение аудитора, что она действительно сделана в соответствии с МСФО, а это уже вопрос понимания аудитором специфики отчетности страховых компаний. Сегодня на рынке аудиторских услуг, если не брать «большую четверку» и несколько нишевых компаний, специализирующихся на аудите страховщиков, нормальной экспертизы страховой отчетности нет. Основное – экспертиза страховых резервов, применения стандартов по учету страховых договоров. Для этого необходимо также привлечение актуария для актуарной оценки страховых резервов в соответствии с международными стандартами.

Некоторые небольшие страховые компании вообще поступили просто: они взяли российскую отчетность и переложили ее в формат МСФО, заполнили странички, поменяв названия строк. И их аудиторы под этим подписались.

Как же страхнадзор принял такую отчетность?

Пока что надзор не контролирует наполнение отчетности по МСФО, на первом этапе стояла задача собрать такую отчетность.

Кто же «потребитель» этой отчетности? Может быть, у вас ее просят клиенты, или друг у друга запрашивают партнеры по перестрахованию?

Если речь идет о крупной страховой компании, то да – и клиенты, и партнеры по перестрахованию, и западные рейтинговые агентства. А мелкие страховщики работают по РСБУ, но раз уж у них попросили международную отчетность – они переложили одно в другое и сдали. Но что так будет, это было понятно с самого начала, когда вводили требования по МСФО. Главное их расхождение с РСБУ – это корректность оценки обязательств страховщика и правильности формирования резервов. Если страховые обязательства отражены некорректно, о корректности всей отчетности говорить не приходится, она ничего не показывает, в ней нет главного – сколько денег должна страховая компания.

Как изменить ситуацию?

Чтобы решить этот вопрос, потребуется развитие актуарных служб. Необходим достаточно жесткий подход к лицензированию независимых актуариев, с реальной возможностью лишения лицензий за недобросовестные действия при проведении актуарных оценок. Хорошо, что у нас теперь есть закон об актуариях. Актуарная лицензия должна быть весомой, ею должны дорожить ее обладатели, ее должно быть непросто получить. Неправильные заключения, некорректность оценок актуария должны влиять на судьбу актуария. Актуарий должен ценить свой статус и нести ответственность за свои действия. И мне кажется, что это надо было делать раньше, чем вводить обязательную отчетность по МСФО.

Какие изменения в нормативном регулировании финансовой деятельности страховщиков, на Ваш взгляд, являются необходимыми, но пока не приняты? Сейчас уникальный момент, когда ЦБ готов услышать предложения от рынка. Что бы Вы – как финансист – порекомендовали?

Предложения, которые страховщики планируют внести на рассмотрение регулятору, связаны, прежде всего, с необходимостью в рамках существующей нормативной системы отрегулировать некоторые вопросы более аккуратно, в частности, по разрешенным активам, использованию рейтингов и пр.

Есть, например, коллизия, связанная с введением для страховых компаний возможности привлечения субординированных кредитов. Однако оборотная сторона этого вопроса заключается в том, что действующие ограничения, предусмотренные по размещению резервов и собственных средств страховщиков, не позволяют привлекать заемные средства свыше определенного процента от текущего размера капитала. А субординированные кредиты – это инструмент, позволяющий привлечь крупные заемные средства, не увеличивая уставный капитал, этот кредит рассматривается в качестве частичной капитальной базы. Применение действующих ограничений к сумме субординированного кредита автоматически убивает его ценность, соответственно, этому виду кредитования нужен особый статус в нормативах размещения средств страховщика. Да и само нормативное ограничение доли заемных средств в свое время вводилось для минимизации предоставления кредитов на отчетную дату. Если же нам сейчас скажут, что мы можем иметь субординированные кредиты, они соответствующим образом должны быть отражены во всех формах по достаточности капитала и платежеспособности. Пусть даже не полностью, а например, 75 % субординированного кредита должно прибавляться к собственным средствам для оценки платежеспособности и не должно учитываться при расчете предельного размера заемных средств.

Другой пример: сейчас депозиты не могут превышать 50 % суммы размещаемых страховых резервов. Я никогда не понимала смысл этого ограничения. Основа размещения средств страховой компании – максимальная надежность и минимальная волатильность. В 2008 году страховщики пострадали от того, что их деньги были вложены в акции, курс которых рухнул, и сейчас почти никто из крупных компаний в акции не вкладывается. Но депозит – надежный инструмент, а если мы хотим минимизировать риск банковского дефолта, то это решается выбором банков с более высокими рейтингами, а не ограничением суммы.

А откуда вообще взялось ограничение в 50 %, это пережиток 90-х годов, когда лопались банки?

Трудно сказать. На мой взгляд, ограничение это нелогичное. Мы же средства на расчетных счетах не ограничиваем, чем тут риск дефолта банка отличается? Давайте лучше ужесточим требования к рейтингам банков.

Какие еще изменения можно предложить?

Думаю, большинство страховых компаний меня не поддержат, но я бы предложила сделать отчетность страховщиков ежемесячной. Я считаю, что и с точки зрения управленческой отчетности, и с точки зрения контроля за деятельностью страховой компании, подготовка отчетности за квартал через месяц после того, как он закончился, не имеет смысла. Образно выражаясь, таким образом фиксируется фиксировать факт того, что корабль плывет на скалы, через четыре месяца после того, как он в них уже врезался. Так что, может быть, постепенно, не сразу, но переход к ежемесячной отчетности необходим. Банк России уже делает ряд шагов в этом направлении, в частности, – запрашивает на ежемесячной основе у компаний из топ-10 состояние инвестиционного портфеля и структуру активов.

Нужны ли изменения в части регулирования валютной политики? Ведь падение рубля заставляет тревожится многих финансистов?

Для страховых компаний минимизация риска влияния колебания курсов иностранных валют по отношению к российскому рублю на их финансовое положение достигается путем корректного управления валютными рисками. Это, в первую очередь, предполагает поддержание объёма активов в иностранной валюте (долларах США или евро) на уровне, необходимом для выполнения своих обязательств в соответствующей валюте. Иными словами, объём активов в долларах США должен советовать объёму обязательств в долларах США.

А как быть с теми обязательствами, которые номинированы и резервируются в рублях, а реальная сумма убытков, например, связанная со стоимостью запчастей для ремонта автотранспорта, зависит от валютного курса?

Это очень скользкий вопрос. Есть позиция довольно большого числа страховых компаний, занимающихся автострахованием, что этот момент надо учитывать. На мой взгляд, такая позиция – очень неоднозначная. Теоретически можно согласиться, что большая часть парка, которую страхуют страховщики – это иностранные машины, обязательства по ним, номинированные в рублях, связаны с покупкой запчастей за валюту, а значит, якобы возникает валютный риск. Но в действительности это не так. С точки зрения финансов, валютный риск одномоментен: курс вырос по сравнению с расчетным, и наша задача – просчитать ситуацию так, чтобы в связи с таким скачком не возникало разрывов между активами и обязательствами. Если продолжать пример с запчастями, то сегодняшний рост курса реально отразится на стоимости не раньше, чем через 3 месяца, поскольку сначала техцентры используют ранее купленные запчасти. Конечно, договор страхования заключается на год, и новые цены все-таки могут успеть оказать влияние, но для этого нужно, чтобы курс не просто вырос, а закрепился на новом уровне. Правда, в ситуации с запчастями, после того как курс вырос, а потом снизился, переоценку вниз никто уже не делает, цены остаются на новом уровне. И защита от этого – не в том, чтобы вкладываться в валюту, а в том, чтобы влияние изменений стоимости запчастей андеррайтеры учли при расчете тарифов и компенсировали нехватку средств за счет прироста поступлений страховой премии по новым договорам.

Но если тарифы будут подняты для новых клиентов, то прежний объем портфеля по более дорогим тарифам страховщик может уже и не собрать?

Да, но если корректировки тарифов не произойдет, а стоимость запчастей выросла, то это приведет к росту убыточности. За период, когда я работала в компании с большим автопортфелем, у меня сложилось мнение, что этот риск должен контролироваться андеррайтерами, а не финансистами, это не вопрос размещения страховых резервов. Валютный риск бывает, когда в компании есть заявленный убыток в валюте или она должна иностранному перестраховщику деньги в валюте. Все остальное – «игры разума».

Как глобальные изменения в экономической конъюнктуре могут отразиться на финансовой стороне работы российских страховщиков? Готовитесь ли вы в связи с этим к дальнейшему углублению кризисных трендов?

Изменения курса рубля и инфляция влияют как на доходную, так и на расходную составляющую. При снижении экономической активности (которую мы наблюдаем сейчас) происходит снижение объёмов страховой премии в силу ее зависимости от бюджетов корпоративных клиентов и доходов физических лиц. Это влияет на весь страховой рынок, особенно на автострахование. Крупные клиенты начинают сокращать расходы на страхование (ДМС, корпоративного имущества и пр.), поэтому мы у себя в компании на 2014 год не предполагаем существенного роста.

С другой стороны, в рамках удорожания доллара и евро и усиления инфляции растет расходная составляющая. Наша экономика зависит от европейских и американских рынков, и рост валютного курса удорожает расходы, хотя, как мне кажется, в последние годы эта зависимость стала слабее, и такого прямого влияния, как в 2008 году, уже нет. Тем не менее, вопрос сохранения прибыльности операций страховой компании и выполнения плановых показателей в таких условиях особенно актуален.

Мы не ожидаем существенного улучшения доходности операций нашей компании. У СОГАЗа и так была достаточно высокая доходность. Принимая во внимание шаги, связанные с развитием розничного и регионального портфеля, которые изначально более дорогие по себестоимости (как по внутренней себестоимости, так и по внешней, в части аквизиционных расходов) и более убыточные (в силу высокой конкурентности рынка по тарифам), мы нацелены на сохранение текущего уровня доходности.

Каковы основные характеристики инвестиционного портфеля СОГАЗа в настоящее время? Куда вкладываются деньги страхователей?

С самого начала у нас был довольно консервативный инвестиционный портфель. И акционеры, и руководство, и я как финансовый директор поддерживаем эту позицию. Я считаю, что основной задачей страховой компании является не максимизация инвестиционного дохода, а обеспечение сохранности средств страхователей в страховых резервах, чтобы иметь возможность качественно выполнять свои обязательства перед клиентами. Это значит, что мы должны строить инвестиционный портфель таким образом, чтобы он был минимально подвержен влиянию колебаний рынка и кризиса.

Основную часть нашего инвестиционного портфеля составляют депозиты, на втором месте – корпоративные облигации (мы работаем в основном на рынке котируемых облигаций с бумагами крупнейших эмитентов). Кроме того, в портфеле есть вложения в дочерние компании. Вложения в акции и доверительное управление – минимальны (суммарно не более 10 % портфеля).

Доходность по инвестициям за 2013 год составила 8,5%. За 2013 год у нас существенно увеличился портфель депозитов в региональных банках, что связано с активным региональным развитием компании. При этом инвестиционный комитет очень жестко отслеживает здесь уровень кредитных рисков, по этому портфелю действуют минимальные лимиты вложений.

Ожидания по инвестиционной доходности, заложенные в планах на 2014 год, достаточно консервативны. Скорее всего, уровень доходности будет меньше, чем в 2013 году, и вряд ли превысит 8 %.

Какие задачи поставлены перед финансовой службой СОГАЗа на ближайшее будущее?

Главная задача – обеспечение стабильной работы компании, с точки зрения бюджета и контроля за финансовыми показателями. На мой взгляд, серьезную часть задач финансовой службы формирует именно операционная часть (операционный и финансовый контроль). Финансовая служба должна создавать возможность для своевременной реакции компании на возникающие риски, связанные с изменениями во внешней среде, ухудшением динамики развития страховых операций или риски, которые могут возникать в связи с изменением структуры портфеля. В этом ее основная работа.

Страхование Сегодня