Государство и перестрахование

Проблемы поиска емкости для крупных российских рисков обострились на фоне действия международных санкций. Как обеспечить крупные риски страховой и перестраховочной защитой в новых экономико-политических условиях? Какие изменения могут ожидать российский рынок перестрахования? Есть ли альтернативы созданию государственной перестраховочной компании? Как нам может быть полезен опыт других стран в области формирования национальной перестраховочной емкости?

Госучастие – все определяют детали

Галушин Николай Владимирович, Первый заместитель председателя правления ОАО «СОГАЗ»

Вопрос о целесообразности создания государственной перестраховочной компании поднимался на протяжении последних лет неоднократно. Дискуссия на эту тему возобновилась в последнее время, когда наш рынок под влиянием режима санкций столкнулся с проблемами перестрахования отдельных рисков за рубежом и с невозможностью перестрахования рисков в России из-за недостаточного объема внутренней емкости.

В частности, рынок столкнулся с фактическим запретом для зарубежных компаний принимать риски, связанные со страхованием испытательных полетов боевой авиации. Были сложности с перестрахованием грузов специального назначения, для решения которых российские страховщики создали специальную внутреннюю перестраховочную емкость. Еще один уже неоднократно приводившийся пример – строящийся ледокол, от конкурса на страхование которого пришлось отказаться из-за невозможности разместить в перестрахование проект стоимостью несколько десятков миллиардов рублей без международного рынка.

При обсуждении сложившейся ситуации предлагаемые пути решения проблемы, по сути, сводятся к одному – к государственному сценарию развития перестрахования в России. Все ждут, что государство за нас что-то сделает, но я не слышу ни одного сценария, по которому мы сделаем что-то сами. Я считаю, что на третьем десятке лет существования российский рынок должен сам решать свои проблемы. И то, что рынок не готов к этому и просит помощи у государства, – это беда нашего менталитета. Фактически рынок расписывается в своей недееспособности. Возможно, со стороны государства будет оказана посильная помощь рынку. Уже были сделаны заявления отдельных чиновников о том, что при необходимости материальные и организационные возможности для создания государственной перестраховочной компании найдутся.

С позиции коммерческого страховщика сразу рисуются такие негативные картины будущего. Если сегодня мы создаем государственного перестраховщика, почему бы завтра не создать государственного страховщика? Зачем вообще в России нужно 300-400 компаний, если для государства легче управлять одной? Зачем нужен весь тот негатив, который связан с рассмотрением убытков по ОСАГО, подозрения в коррупции? Одна компания, которая занимается всеми, по крайней мере, обязательными видами страхования, не платит посредникам, платит все убытки, показывает, что модель жизнеспособна и существует без скандалов. Но тогда для чего нужны все мы, коммерческие страховщики, и те сотни тысяч людей, которые заняты в отрасли?

У нас любят вспоминать пример Франции, где компания SCOR изначально создавалась как перестраховщик с государственным участием. Но если анализировать опыт других стран, мы увидим, что государственные перестраховочные и страховые компании появлялись там в кризисные периоды, когда страховой рынок нуждался в государственной поддержке. Например, государственные земельные страховые компании в Германии появлялись, когда страна была в руинах после Второй мировой войны и формирующемуся страховому рынку была необходима поддержка. В Китае обязательную цессию в государственную перестраховочную компанию ввели в связи с необходимостью оставлять определенный объем премий в стране, чтобы капитализировать национальный рынок. В Белоруссии создание БНПО больше было связано с желанием контроля за оттоком валютных средств из страны. В Японии нет государственной перестраховочной компании, но есть госгарантии для покрытия рисков землетрясений.

У нас другая ситуация. Для нас, по крайней мере, сейчас, возможность появления государственной перестраховочной компании либо иных форм государственных гарантий связывается не с поддержкой российского страхового рынка, а с поддержкой тех клиентов, которым российские страховщики не могут помочь из-за режима санкций. В России действительно есть большое количество клиентов, и по объему премии, и по значимости для экономики страны, которые сегодня отрезаны от перестрахования за рубежом. В моем понимании, самое важное сейчас – четко определить, для чего именно нужна государственная перестраховочная компания. До тех пор, пока цель не сформулирована, пока не понятно, кто будет управлять государственной перестраховочной компанией, я не могу быть ни сторонником, ни противником этой идеи.

На самом деле вариантов и решений в сложившейся ситуации может быть много. Можно, например, рассматривать создание просто еще одной компании, конкурирующей на свободном рынке, но обладающей дополнительными возможностями за счет капитала, который ей даст государство. Также вполне заслуживает внимания механизм госгарантий, в реализации которого накоплен хороший и российский, и мировой опыт. Госгарантии – это, конечно, не живые деньги, но безусловное обязательство бюджета произвести выплату при наступлении определенных событий. Например, в 2001 году государство выдало гарантии авиационным компаниям в отношении военных рисков, потому что тогда из-за резкого ухудшения конъюнктуры на авиационном рынке купить такое страхование было проблематично, а риски были высоки. Когда в отношении ряда достаточно крупных проектов, реализуемых в интересах государства, нет полноценной страховой защиты из-за режима международных санкций, механизм госгарантий вполне может быть задействован.

С моей точки зрения, при выборе возможных вариантов необходимо воздержаться от крайностей. Первая крайность – это создание компании-аналога БНПО, вторая – бездействие. Но между этими крайностями есть много работоспособных промежуточных вариантов и комбинаций. Важно четко определить целевую модель

Страхование сегодня